Террор в резонансе — 08

Опасения – это такая неприятная штука, которая имеет свойство сбываться. Особенно если кое-кто сам лезет в змеиное логово. Словом, некоторым персонажам досталось. А другие отделались легче, чем могли бы. Но главное, наконец-то пролился свет на прошлое.

Примерно десять лет назад инициативная группа политиков совместно с фармацевтическими компаниями и ещё какими-то исследователями затеяла «План Афины». Все сироты из японских детских домов были подвергнуты проверке – и самых одарённых куда-то увезли. Куда и зачем – Шибазаки пока не знает.




Но это не значит, будто он недостаточно усердно копает. Соратников отстранили от работы на три месяца, а его вообще, считай, уволили и заставили сдать полицейский значок? Не беда! Упрямый и принципиальный сыщик сперва засел в Национальном архиве Японии, а затем пошёл допрашивать и шантажировать причастных. Ему бы для антуражу помятый плащ да дождь за окном – и был бы прям нуарный детектив. Увы, для таких атрибутов не сезон: на экране лето и +33.




По счастью, Шибазаки не совсем один против огромного заговора: молодой Хамура вызвался в напарники, и он полезен как минимум в случаях, когда надо показывать расспрашиваемым полицейское удостоверение (у Хамуры-то его не отобрали). А насчёт угрозы увольнения Хамура говорит, что ничего, прорвётся как-нибудь, ведь родители владеют бакалейно-гастрономическим магазином, поэтому совсем без работы он не останется.

Есть у Шибазаки и другие помощники – бывший напарник по архивной работе и начальник подразделения по борьбе с киберпреступностью. Но авторы показали рискованность подобного. У киберспециалиста Киношиты, например, ребёнок-дошкольник и беременная жена…




Кстати, у Шибазаки тоже семья. Нам наконец показали его дочь, и это – сюрприз-сюрприз! – не Лиза. Зато по удачному стечению обстоятельств девушка увлекается физикой и способна поддержать с отцом разговор о плутонии.




А чего, собственно, добивались инициаторы «Плана Афины»? Судя по всему, ставили эксперименты по искусственному улучшению и без того неординарных мозгов и пропагандистской промывке их же. Однако семь лет назад проект был свёрнут. А у Девять и Пять, похоже, до сих пор прорезываются побочные эффекты – кошмары, шум в ушах, приступы головной боли. Вдобавок очень нам не нравится фраза Двенадцать о том, что у него осталось мало времени. Это он про скорое окончание их террористическо-намекающей деятельности – или проблема внутри, со времён приюта? Или, согласно словам дочери Шибазаки, при работе с плутонием трудно не облучиться? Как бы то ни было, герои, кажется, готовы самовыпилиться – как поступил и мифологический сфинкс.




Причём их шансы на прощание с сим бренным миром стремительно увеличиваются: Двенадцать сорвался на помощь Лизе, которая благородно сбежала от них (ночью. В яркой декольтированной маечке и мини-юбке. Не таясь и не изменив внешность. Ну ничему человека жизнь не учит) и сразу попалась в лапы Пять.




Кстати, мы тут определились с ассоциациями насчёт Пять. При её гениальности, одержимости, камерах наблюдения, песенке про Лондонский мост и взрывах она крепко напоминает одновременно Майкрофта Холмса и Джима Мориарти из сериала «Шерлок». Причём последнего всё отчётливее. Даже напарник Кларенс пытался её как-то образумить – но она плевать на него хотела и взорвала конспиративную квартиру протагонистов.




Итак, троица подростков наступила едва ли не на все грабли разом: пропалились, влипли в разногласия (Девять и Лиза, Девять и Двенадцать), разделились, попали в плен (Лиза), помчались в заведомую ловушку (Двенадцать). Ай, молодцы! На фоне них даже Шибазаки уже не кажется таким камикадзе.

С другой стороны, если даже после прошлосерийных фортелей Шибазаки, по словам его шефа-товарища Курахаши, «легко отделался», то, может, и тут всё закончится не классическим «…в общем, все умерли»? Хотя впереди осталось лишь три эпизода, и накал усиливается.




P.S. Забавно, что в серии с названием «Моя прекрасная леди» стало окончательно понятно, что линия с Лизой – романтическая (и отчасти фансервисная для зрительниц – мол, гениальный обаятельный герой сам не свой из-за робкой невезучей школьницы с особенным голосом, грустными глазами и ладной фигурой). Двенадцать увяз накрепко?